Александр  Балтин

*    *    *

Я  исконный  московский  житель,

Переулки  мне  так  милы!

Мне  любая  близка  обитель,

И  глухой  старины  углы.

Кривоватость  проулков  даже

Мне  милее  иной  прямизны.

Всё  хожу  и  вбираю  пейзажи, -

Сохранили б  их  только  дни!

 

*     *     *

Сколь  кремлёвские  высоты  подавляют?

Сад  Василь  Блаженного  цветёт.

А  внутри  аскеза  потрясает –

Телу  дан  железный  укорот.

 

Мост  широк  чуть  далее, приподнят.

Небо  над  простором  каково!

Дом  Пашкова  человек  припомнит –

Вот  изящных  линий  торжество.

 

Сквер  Миусы  маленький  и  милый,

А  Дом  Пионеров  рядом  крут.

Он  массивен. Только  перспективой

Ныне, друг, увы, не  пахнет тут.

 

Разная  Москва – пестра, криклива,

Яркая, вот  переулков  сеть,

Вот  громоздкость  нового  массива.

Вся  Москва  как  солнечное  диво –

Можно не  любить  её  посметь?

 

25-ЭТАЖНЫЙ  ДОМ  НА  ПРОСПЕКТЕ  МИРА

 

Перед  грозой  мелово-сахарно

Белеет, сбоку  тонким  кажется.

А  в  ливень  массой  водной  смажется.

Дом  так  высок! Да  это  ясно, но

Уже  привык  к  его  размеру.

Внутри – обыкновенный  быт.

Бессчётно  окон.

Дом  собственную  атмосферу

Закрыто, с  верностью  хранит

Всей  суммою  судеб-волокон.

 

ЛЮТЕРАНСКИЙ  ХРАМ  В  МОСКВЕ

        1

Хребтообразная  махина

Из  арки  тёмной  ослепит.

А  двор  уютен, и  машина,

Что  у  подъезда – поразит:

Московский  двор  патриархален.

Вот  жёлто-кремовый  собор.

А  ты  считал – путь  тривиален,

Но  как  собор  наполнил  взор!

Он  мрачноват, почти  насуплен.

Часы  на  башне  велики.

Я  совершенно  не  преступник.

Зайти? Но  бременят  грехи.

А  двор  безлюден. И, наверно,

Пустует  днём  собор – сейчас.

Мне  любопытство  полнит  вены,

Как  было…было  много  раз.

 

         2

Непривычно  его  появленье  среди

Переулков  московских, дворов. Впереди

Их  не  счесть, он  движения  встал  на  пути.

Мутноватые  окна – что  там? Что  внутри?

Веры  чуждой  дано  воплощение? В  три

Раза  выше  деревьев, какие  вокруг.

Не  заходишь. Сомненья  мешают? Испуг?

Сам  не  знаешь, усвоив  душой – Бог  един.

Что  же  столько  дорог? Видов, судеб, картин?

Разновидностей  веры?

                                А  храм  так  высок!

И  средь  разных  домишек  он  так  одинок.

 

ПАМЯТНИК  ДОСТОЕВСКОМУ

 

Как  бы  исторгнут  из  подполья,

Разбужен  выстрелом  небес,

А  нет – своей  душевной  болью

Глядит  на  скверик  явно  без

 

Каких-то  чувств  гранитный  классик,

Полузавёрнут  в  простыню.

Уже  отбушевали  страсти –

На  зависть  ярому  огню.

 

Испуган  будто  бы  писатель…

Излом  страданья  на  лице.

Писатель – судеб  собиратель.

Свет  лабиринта  есть  в  конце?

 

Больница. Ряд  колонн. Апрель.

Идёт  довольно  хмурый  дождик.

И  знает  сумрачный  художник

Всем  нам  неведомую  цель.

 

*   *   *

Замоскворецкие  пейзажи!

Замоскворецкий колорит!

Соборная ограда даже

Осенним золотом горит.

 

В проулках украшений много –

Листва, изящная весьма.

И смотрят удивлённо-строго

Довольно старые дома.

 

И даже праздная прогулка

Откроет вдруг чудесный вид –

От поворота переулка

Любовью сердце защемит.