Александра Котова

Солнце и рельсы

Над рельсами вместо фонаря подходящей электрички пылало позднее зимнее солнце. Опухшие сонные лица хмурились и отворачивались от него, изредка краем глаза косились – не видать ли настоящего электричкиного фонаря.
Человек в яркой куртке скреб снежный наст платформы, спихивая снег широкой лопатой на рельсы.
Огромная черная Матрена презрительно зевнула, потянулась и улеглась обратно на снег досматривать свои простые собачьи сны. Чувствительное ее обоняние раздражалось запахами перебродивших плодов, чеснока и табачного дыма, гадливых домашних животных и меховой одежды. Все было привычно, обыденно.
Засвистели негромко провода, издали пришел гул. Шум и скрежет металла, подкрепленный свистком, заставил пританцовывающих людей подтянуться к краю платформы. Первый вагон с хлопком разбил сугроб. Часть белой пыли восходящим потоком поднялась обратно на платформу. Гигантское сегментированное тело состава кое-как вобрало в себя живую массу. На поверхности уходящего монстра флагами под ветром развевались куски курток и пальто.
Легкая дымка снежной муки осела за последним вагоном. Ненадолго стало слышно утро. Солнце ползло лениво, почти вдоль горизонта.
Матрена открыла один глаз, умный черный, с поволокой. Знакомый запах защекотал розовые ноздри. Собака завиляла хвостом, потянула голову навстречу ласковой руке.
- Ну, что, мамаша, разбежались твои кутята? – прохрипел старчески-надреснутый голос. Желтое, морщинистое лицо, улыбаясь, щурилось против солнечных лучей. – На-ка, что я тебе принес.
На снег перед собачьей мордой лег кулек с какой-то едой. Морда принюхалась и благодарно зачмокала, наблюдая исподлобья за скрипящими прочь по снегу валенками.
Мимо, гремя, шли электрички. В утробе Матрены сыто урчало. Она опять улеглась на снег.
Солнечные лучи, минуя ветки нескольких осинок, стучались в черную шкуру, было хорошо – тепло.
Под двумя парами ног заскрипел снег. Издавая мутный, дурной запах, спотыкаясь, поддерживая друг друга, мотаясь по дороге и изредка приостанавливаясь, приближалась пара. Один из них вдруг резко накренился в сторону и, не удержавшись, осел в еще теплое углубление, хранящее форму собачьего тела.
Матрена в мгновение оказалась стоящей чуть поодаль, следящей недоверчиво за попытками существа подняться. В нос били сильные запахи оправлений организмов.
Смрад еще какое-то время таял в неподвижном колком воздухе.
Солнце полого соскальзывало за горизонт так же медленно, как и поднималось до того. Лучи сменили цвет, хотя собака и не знала, как. Все стало странно-прозрачным. Огромный шар скрылся за домами.
С мелькающих, слепящих своим фонарем, шумящих электричек стекали люди, оставляя за собой шлейф запахов.
Стало холодно, неуютно лежать на снегу. Матрена поднялась и потрусила по дороге в сторону разгорающихся яркими квадратиками домов. Собака остановилась на тротуаре перед потоком машин. Подождав, пока двуногие начнут идти по полосатому куску асфальта, пристроилась с ними.
Платформа и дорога к ней совсем опустели. Изредка шумели поезда дальнего следования. Стали потрескивать деревья. Небо с редкими пятнами звезд было далеко-далеко. А солнце все также медленно двигалось, только уже с другой стороны мира, незаметно подбираясь к дальнему краю Матрениных рельсов.